«ЗОНА РИСКА» (авторская рубрика епископа Григория): Что значит анафема, а также о привычке к иконоборчеству. Слово на Торжество Православия (08/21.03.2021)

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня мы совершаем праздник Торжества Православия, который связан с торжеством православия над всеми ересями вообще и над прочими грехами, но в особенности связан с победой над иконоборческой ересью, когда и был этот праздник установлен в 843 году. И основа сегодняшнего последования тоже восходит к тому времени, и начинается не с каких-то древних ересей, а именно с этой, и подробно упоминаются еретики этого времени и те, кто подвизался в благочестии. А потом добавили другие темы, особо важные для Византии, и все они и сейчас полностью актуальны.

Следующая тема, которая была в Синодике после иконоборчества, – это Иоанн Итал и увлечение платонизмом как религией в тех отношениях, где он противоречит христианской вере. Там отмечаются учения о божественных идеях и так далее. Может быть, среди наших прихожан таких и не особо много, но многие люди склонны этим увлекаться.

Потом упоминается ересь Сотириха, относящаяся к XII веку, – она об евхаристии. Православное учение заключается в том, что Тело Христово, которое дается в евхаристии – это не символическое повторение того, что было на Голгофе когда-то, а это оно самое. Это та единственная жертва, которая один раз совершилась, и мы к ней приобщаемся, мы в ней участвуем. Почему это можно? Потому что Бог в вечности. Здесь нет никакого мысленного соотношения, все реально.

Затем идет ересь Варлаама и Акиндина и учение святого Григория Паламы, но об этом мы будем говорить в следующее воскресенье, – специальный праздник посвящен именно этому. Потом была добавлена уже в ХХ веке анафема на большевиков, разрушителей святых храмов и икон – на всех этих бесчинствующих людей. Конечно, анафематствовать людей, которые не были даже крещены и не принадлежали к Церкви, нет никакого смысла; этого никто и не делал, но здесь имеются в виду именно такие отпадшие христиане.

Потом упоминаются всякие увлекающиеся теософией и оккультизмом, в частности те, кто гадает – это специально оговорено. Эта формулировка внесена в Синодик в тридцатые годы Зарубежной Церковью. И там же упоминаются те, кто увлекается всякими учениями о Софии как четвертой ипостаси – это тоже все анафематствуется.  А также масонские организации, которые подразумевают другую религиозность, – тоже под анафемой.

И, наконец, ересь сергианства и ересь экуменизма. Об этом я сейчас говорить не буду, но, наверное, это была самая понятная часть синодика в Неделю православия. Но скажу только о двух вещах сейчас.

Первое – это что такое анафема, что такое отлучение? Сегодня в двух местах синодика прямо говорилось, что не мы отлучаем, а мы говорим и провозглашаем, что они сами себя отлучили. То есть мы провозглашаем то проклятие, которое они сами на себя уже навлекли, потому что если мы промолчим и не провозгласим, то они все равно будут прокляты, они будут отделены от Бога в силу своего собственного решения. А мы просто об этом объявляем.

Для чего об этом нужно объявлять? Для того, чтобы всех предостеречь. А если речь идет о тех людях, которые сами отпали, но еще не умерли, то их самих как-то тоже  обратить. Потому что кто знает – иногда такие люди и обращаются, такие случаи в истории реально бывали, хотя они и редки. Но ради этого все равно стоит постараться. Но главное – чтобы нам всем было понятно, что к этому близко подходить нельзя.

Церковь не может никого выталкивать, нет такой процедуры, чтобы человек был членом Церкви, а потом – раз, и его выпихнули. Такого быть не может: только сам человек может себя отделить от Тела Христова. Бог никого не отвергает, а, наоборот, Он всех привлекает. Но кто-то может не только не привлекаться, а отталкиваться – сам.

Второе – это суть и догматы об иконопочитании, особенно как его приходилось защищать во время второго иконоборчества, после которого как раз и восстановили иконы в 843 году. Там иконоборцы в отношении самих икон действовали без всякого фанатизма. Они в принципе считали, что это полезные картинки Библии для неграмотных, это все они сами признавали. Они не убирали их из церквей, в отличие от первого иконоборчества, которое было раньше. «Полезно – пусть люди смотрят».

Иконы они вешали повыше, чтоб люди к ним не могли прикладываться, примерно, как у нас висят. У нас есть одна икона, к которой можно прикладываться, но до икон на стенах у нас не очень-то допрыгнешь. Но, действительно, они не хотели этого культа, чтоб люди прикладывались – они называли это суеверием, это  не любили, но не запрещали категорически. И поэтому если кто-то говорил, что он хочет прикладываться к иконам, но быть с ними в общении, то это разрешалось.

И вот многие монастыри, — о чем с ужасом пишет Феодор Студит, — в которых монахи стояли в православии, были исповедниками, но когда им сказали, что вы можете у себя в монастыре ничего вообще не менять, а только поминайте патриарха-иконоборца, причаститесь с ним – и они на это пошли. То есть если внешне ничего не меняется, то тогда можно отпасть от Церкви. Это происходило и в другие  эпохи, и сейчас это повсеместно происходит – это очень ясно.

Вот такое было у них учение. Ничего не напоминает? Вот спросили бы любого попа, как он понимает икону – окажется, что он вот так и понимает, как иконоборцы — за редким исключением. Более того, даже если мы возьмем таких защитников православия XIX века, которые писали о почитании икон, – это и представители каких-нибудь духовных академий, ученого русского богословия, и богословы-харизматики, как Хомяков, — они все говорили, что здесь защищается право церковного искусства, что это полезно, поэтому можно рисовать иконы.

Но, конечно, догмат об иконопочитании совершенно не в этом, потому что иконоборцы это все разрешали – не надо было это от них защищать. Эти иконоборцы уже не уничтожали иконы, как это делали их предшественники. А вот то, что такие горе-защитники говорят об иконах, – это и есть иконоборческое учение.

На самом деле учение об иконопочитании в IX веке сформулировано иначе: в иконе реально находится тот, кто на ней изображен. Действительно, доска, стена, краска – это просто некоторый материал. Но в этом материале есть образ, и он тварный, потому что мысленно нами представляется, и это он изображен художником. И в этом образе либо воплощена ипостась Христа или одного из святых, либо он символически, но тоже реально соотнесен со всей святой Троицей или ангелами, которые собственного вида и формы не имеют.

Нельзя написать портрет ангела, потому что он невидим, но ангелы являются в виде иногда человека, а иногда и не человека, и эти видения можно изобразить. Поскольку это не воплощение, то оно относится к ангелам символически. – Так объясняют иконопочитатели. Что получается?

Получается, что все иконы, которые здесь у нас изображены, – они реально присутствуют и на нас смотрят. Если бы в это верил какой-нибудь профессиональный поп, то это для него был бы кошмар, как хорошо сказал один наш прихожанин. Одно дело, когда есть какие-то картинки, с которых надо время от времени пыль стирать, а другое дело, когда они смотрят и все видят, когда все они с тобой присутствуют.

Вот это подразумевает догмат об иконопочитании. Находясь перед иконой, мы находимся перед тем, кто на ней изображен. Поэтому они нам близки. Конечно, мы можем и без иконы обратиться к тому, кто на ней изображен, но с иконой легче. Мы никогда не говорим, что без икон нельзя молиться, нельзя спастись – такого никогда не было, никто такого не утверждал. Более того, многие подвижники подвизались, не имея у себя никаких икон, но для людей проще и лучше с иконами.

Самое главное, что невозможно запретить изображение икон именно потому, что в них реально присутствуют те, кто на них изображен. Вот это то, что надо усвоить из догмата об иконопочитании. Так или иначе, мы оказываемся близки с нашими святыми, оказываемся в их окружении в церкви, а иконы делают это окружение особенно видимым и понятным. А для тех, кто не находится в Церкви, а приходит извне, — они, может быть, сами этого не понимают, не могут этого почувствовать, — но на них тоже действуют святые, которые находятся в иконах, их привлекают к тому, чтобы стать христианами.

Аминь.