КОММЕНТАРИЙ ДНЯ: Главный по исламу. Почему митрополит Феофан (Ашурков), как и РПЦ МП в целом, не смогли создать религиозно-идеологическую платформу традиционалистcкого интернационала?

Завершивший сегодня утром свой земной путь митрополит Феофан (Ашурков) считался в РПЦ МП главным по диалогу с официальным исламом - не только в России, но и за её пределами. К этому располагает послужной список проверенного бойца духовного фронта, в котором значатся Палестина (эпохи разрыва дипотношений СССР с Израилем), Александрия и Антиохия. Вместе с тем, собственно для патриархии результаты трудов покойного по этой части довольно скромны (о другой стороне его деятельности мы можем строить только предположения). В общем, с призванным “быть светочем для планеты всей” традиционалистским консервативным интернационалом, опирающимся на два столпа – РПЦ МП и российский «традиционный ислам», - как-то не заладилось. На субъектность религиозная платформа традиционализма современного российского образца явно не тянет. Как, впрочем, и укрепиться в таком качестве тоже не стремится, сделав акцент на «духовном водительстве», пусть скромно, но стабильно оплачиваемом.

Несмотря на громкие декларации, процессы отстраивания религиозной платформы традиционализма и консервативного интернационала протекают “ситуативно”. Внешне это выглядит как сиюминутные дежурные ответы религиозных структур на просьбы (приказы?) властей о партнёрской поддержке в условиях бесконечно обостряющейся международной обстановки. Разве что «муфтий всея Руси» Талгат Таджуддин произнесёт чего-нибудь “от чистого сердца”, правда, такие случаи не вписываются в субъектность организованных религиозных структур, да и зачастую входят в клинч с внешнеполитической линией.

Биография главного “исламоведа” РПЦ МП в архиерейском сане указывает на второстепенность и декоративность участия крупнейшей деноминации РФ в выстраивании глобального идеологического традиционалистско-консервативного проекта путинской России с опорой на так называемые “традиционные религии”. После блестящей карьеры - загранкомандировок и ОВЦС - уже епископу Феофану достаются в управление дальняя (Магадан), а потом и довольно специфические кафедры с учётом их бэкграунда (Челябинск, Ульяновск, Казань), где он решает исключительно текущие вопросы, общие для всех епархий, исполняет исходящие из патриархийной канцелярии единые для всех архиереев инструкции. В решении такого рода задач ему, скорее, помогал имидж почти юродивого простачка, который подчёркивался неизжитым слегка белорусским говорком его малой родины. Одновременно Феофан оказался заложником роли, удачно сыгранной в ту пору, когда он делал самые первые шаги на церковном поприще внутри корпорации Троице-Сергиевой лавры: эта роль позволила ему утвердиться в среде и даже сделать карьеру, но не позволила стать реально значимой фигурой в деле выстраивания реального межрелигиозного диалога.

В Ставропольской епархии, объединявшей в пору его архиерейства несколько северо-кавказских субъектов Федерации, со значительным представительством мусульманского населения, диалог с исламом свёлся к агитации руководителей национальных Республик в пользу внедрения в школьные программы «Основ исламской культуры» в качестве приоритетного модуля курса ОРКСЭ. На этом основывался расчёт на поголовную православизацию русских школьников - мол, родители, берите пример с ваших соседей-мусульман. И это, несмотря на крайне настороженное отношение местных властей к любым проявлениям ислама, находящимся чуть выше бытовых обычаев. В результате попытка массового введения ОИК в школьные программы на Северном Кавказе, везде за исключением Чечни, была свёрнута. В Казани, уже зная, что власти Татарстана заняли твёрдую позицию непривнесения каких-либо намёков на вероисповедное разделение учащихся, митрополит публично даже не поднимал вопрос изучения религиозных модулей, сосредоточившись в отношениях с властями на имущественных вопросах.

Михаил Жеребятьев
для Портала “Credo.Press”