МЫСЛИ: Сергей Руденков. ЦУГЦВАНГ ЦЕРКОВНОЙ ГЕОПОЛИТИКИ. Неумолимо ослабевает связь Московской патриархии со своими полуавтономиями в странах "ближнего зарубежья"

Уже почти четыре года внимание церковной общественности и всех небезразличных к историческим судьбам русского православия приковано к церковной ситуации в постмайданной Украине. С калейдоскопической быстротой сменяли друг друга события эпохального значения: Обращение Верховной Рады к Патриарху Варфоломею с просьбой о предоставлении автокефалии, создание комиссии Вселенской патриархии по изучению украинского церковного вопроса, визит президента Петра Порошенко на Фанар и направление в Константинополь обращения украинских архиереев с просьбой о предоставлении автокефалии, каноническая реабилитация лидеров "раскольнических образований" и заявление об отмене московской юрисдикции над Киевской митрополией, восстановление ставропигии и направление двух экзархов в столицу Украины, Объединительный Собор и торжественное вручение Томоса, первое заседание Священного Синода новообразованной Православной Церкви Украины…

Тысячи публикаций посвятили церковные, околоцерковные и совершенно нецерковные авторы освещению и осмыслению происходившего в Украине. Многое говорилось и писалось о предпосылках и перспективах этих событий исторического значения, наблюдаемых фактически в онлайн-режиме. Но во всем этом многообразии материалов публицистического, новостного, научно-исторического и откровенно пропагандистского характера оказался неучтенным один крайне важный аспект церковной геополитики.

Готовность Константинопольского патриархата вступить в открытое противостояние со своим давним геополитическим противником радикально изменила расклад на шахматном поле, фигурами которого являются церковные области с автокефальным, автономным, полуавтономным, квазиавтономным и демонстративно не-автономным статусом.

Дерзновенная попытка Фанара заявить о неправомочности Московского патриархата иметь каноническое присутствие за пределами западной границы Российской Федерации привела не только к созданию Православной Церкви Украины. Произошло нечто большее. Константинополь послал ряду постсоветских стран сигнал о реалистичности и реализуемости их автокефальных мечтаний. С его подачи "самостийнические" грёзы сменили свой онтологический статус и обрели основания для превращения в проекты долгосрочного, среднесрочного или даже краткосрочного планирования.

Именно эта новая расстановка сил породила нынешний цугцванг церковной геополитики. Пример создания автокефальной Православной Церкви Украины не только укрепил "автокефалистские тенденции" в ряде Православных Церквей, но и был воспринят политическим руководством государств, для которых эта проблема актуальна, как шанс на укрепление собственного суверенитета. В свою очередь, развитие подобных настроений способно существенно ослабить положение тех самых полуавтономных, квазиавтономных и демонстративно не-автономных церковных руководителей Московского патриархата в странах "ближнего зарубежья". Ведь до провозглашения украинской автокефалии их назначение из Москвы представлялось единственно возможным. Нравилось это кому-то или нет. Политика Фанара последних лет продемонстрировала наличие вариативности. Поэтому личные промахи и недостатки таких управленцев в новых реалиях могут оцениваться уже не как их личные промахи и недостатки. Новый расклад этой шахматной партии порождает опасность отождествления личных качеств церковных руководителей в нероссийских церковных провинциях с российским православием в целом. И всякое их неверное решение, резкое действие или неправильно подобранное слово может осмысляться в качественных категориях, распространяемых на Русскую Православную Церковь Московского патриархата в целом. Конечно, ситуацию еще можно законсервировать, если в этих центрах церковной жизни за российскими пределами избегать неверных и непродуманных шагов. Но все ли церковные администраторы на это способны? Вопрос риторический.

Наверное, избежать потенциальных проблем можно путем пересмотра практики назначения церковных администраторов в страны постсоветского пространства из Москвы. Избрание из местных позволило бы разомкнуть ассоциативную связь между их проколами и российским православием. Но страх роста автокефальных настроений вряд ли позволит допустить такую роскошь. Сохранение на руководящих должностях назначенных извне порождает уверенность в контроле за ситуацией, но провоцирует развитие опасной критики, способной перерасти в протест. Порочный круг замыкается и возникает ситуация цугцванга. Следующий ход произойдет тогда, когда эта ситуация наложится на проблемы межгосударственных отношений...