“РЕЛИГИЯ. ВРЕМЯ. МИР” (авторская рубрика Валерия Емельянова): К вопросу об «измах», или Почему монотеизм с большой вероятностью является «изначальной религией человечества»

Общеизвестно, что большинство людей либо верит, либо в какой-нибудь еще форме признает, что существует Бог. Как единое, высшее, творящее Первоначало, из благих намерений сотворивший человека и мир и ведущий их по пути добра и истины. Точно так же общеизвестно, что три тысячелетия более-менее верифицированной истории человечества - это сплошь история войн, конфликтов и других разных неурядиц различного масштаба (подсчитано, что на всю историю нашей цивилизации приходится что-то чуть более трехсот почти что абсолютно мирных лет). Все это заставляет нас, живущих во втором десятке третьего тысячелетия, локально и конкретно задуматься над глобальным вопросом о том, насколько человеческая история подтверждает – нет, не существование Бога, которое по умолчанию признается, - но благость Всевышнего, Его позитивный план для существования и развития тварного мира. Или же ответ на этот вопрос лежит не в мире горнем, а значительно ниже и ближе? И, наконец, последний по месту, но не по важности, вопрос: поскольку в монотеизме воплощается универсальная истина, значит он реально должен работать, если не на мифическое объединение религий и «всеобщий и полный мир во всем мире», то хотя бы на недопущение антагонизма между религиями и их носителями и на позитивное развитие человечества.

Но происходит ли это, и если не происходит, то почему? Причем не только на уровне стран и народов, но и на уровне отдельных людей и общин. Ведь на этом уровне тоже делаются в конечном итоге большие дела, потому что именно здесь обжигаются маленькие кирпичики, из которых впоследствии строится величественное здание Истории.

Автор рубрики, волей судьбы и профессионального пути оказавшийся в «золотой середине» между академической наукой и журналистикой, попытается внести свой вклад в ответ на эти вопросы, вклад как историка религии - не больше и не меньше. Причем будет делать это как можно более простым и понятным языком, однако избегая искусственной «простоты», граничащей с тупостью, скудоумием и идиотизмом. Говорят же - «будь проще – и народ к тебе потянется», поэтому надеюсь, что монолог авторской рубрики превратится в диалог как единомышленников, так и оппонентов.

Личный опыт показывает, что принятие Единства и Всемогущества Бога как-то сразу делает картину окружающего мира - как «большого», так и «маленького» - гармоничной и понятной. И так, видимо, думает далеко не один автор. Иначе как объяснить то, что последователи монотеистических религий ныне составляют абсолютное большинство населения Земли, хотя, конечно, для большинства эти религии остаются лишь культурно-этническим индикатором. Однако люди при этом умудряются поделить неделимое. Имеются в виду, что Единого пытаются определить различными дефинициями - как религиозного, так и академического происхождения, -  причем «-измы» эти вызывают на личностном уровне когнитивный диссонанс и болезненные сомнения, а в более широком плане – все то, что и было чуть выше обозначено как драма и даже трагедия человеческой истории. Автор рубрики, пользуясь некоторыми знаниями, полученными четыре десятка лет назад в математической школе, попытался свести все многочисленные «-измы», которыми пытаются определить Вышнее через Его соотношение с тварным миром, к единому знаменателю. Знаменатель получился, правда, не один, а целых три, но это дало наиболее полную классификацию многочисленных представлений человечества о Едином.

Итак, речь идет о ПАНТЕИЗМЕ, МОНИЗМЕ и СОБСТВЕННО МОНОТЕИЗМЕ. Пантеизм предполагает, что вся природа, равно как и ее отдельные проявления, суть сам Бог. Красиво и впечатляюще. Но совершенно понятно, что следующий шаг от этой мысли будет либо в язычество, либо в материализм. Значит, он мало подходит в качестве универсальной парадигмы.

Монизм допускает, что Бог-Единое - наивысшее личностное начало, имеющее самостоятельное бытие, - тем не менее, не отделим от Своего творения. На этом принципе строится вся религиозная культура индийской цивилизации, так называемая адвайта-веданта (учение о недвойственности бытия мира и Бога). Монизм развивается в рамках религиозной парадигмы и имеет определенные точки соприкосновения с монотеизмом, более того -  опять все в той же чудесной Индии можно наблюдать религиозные традиции, возникшие как сплав монистических и монотеистических воззрений.

И, наконец, монотеизм, предполагающий верховенство Творца, проявляющего Себя в творении, но не тождественного ему и трансцендентного по отношению к миру. При беспристрастном взгляде, именно картина, предлагаемая монотеизмом, наиболее адекватно отражает тот мир, который мы знаем и в котором живем.

Образно соотношение трех концепций можно представить так: 1) глиняный горшок и есть Творец, 2) Творец неотделим от обожженной глины, из которой сделан горшок, 3) Творец сотворил горшок с определенным замыслом, придав этому очень нужному во всех отношениях (в том числе, нематериальном) предмету какие-то Свои черты и определенные характеристики Своего замысла.

В этом нет никакого открытия. О монотеизме как общем духовном знаменателе человечества говорили некоторые ученые и мыслители рубежа прошлого и позапрошлого столетий, среди которых можно выделить у нас в России известного разве что специалистам-религиоведам католического священника по сану, лингвиста-этнографа и монотеиста-универсалиста по духу Вильгельма Шмидта. Будучи по должности миссионером католической Церкви, он вполне здраво и правильно рассудил, что нести слово Божие в мир за пределами Церкви можно и нужно через культуру еще не знающих Христа народов. Шмидт организовал экспедиции к пигмеям Экваториальной Африки, бушменам, коренным жителям Новой Земли, Бразилии, Тибета, Индии, Новой Гвинеи и Океании. Итогом стали не только основанные им музеи этнологии в Вене и в Латеранском дворце Ватикана, но, прежде всего, 12-томный (!) труд «Происхождение идеи Бога», в котором на основе собранного им обширнейшего этнографического материала Шмидт сформулировал теорию «прамонотеизма», предполагающий, что именно монотеизм был изначальной религией всех народов земли и лишь потом был поглощен культурой, которую можно условно определить как «языческую».

Попробуем теорию о. Вильгельма свести из 12 томов к двум-трем абзацам. Он считал, что история человечества – это история т.н. «культурных кругов», которые, соединяясь, порождают другие - «синтетические» - круги, и, таким образом, человечество развивается словно бы по спирали. Два изначальных круга - суть культуры охотников-собирателей и кочевников, а также земледельцев. Шмидт считал, что монотеизм проявился в первую очередь в среде охотников и кочевников. Эти люди имели дело с живыми существами, и поэтому в их картине мира прочно укоренилось мнение, что в основе такого мироздания лежит тоже некое Изначальное Живое Существо. Правда, позднее идею сменили зримые, материальные образы, и в результате «Богом» стали солнце и другие предметы и явления нашего мира, имеющие ключевое значение для жизни человека. Одновременно в земледельческих культурах началось в силу вполне объяснимых причин обожествление земли, плодородия и развился культ мертвых. Так постепенно был утрачен изначальный монотеизм. Как священник, о. Шмидт полагал, что идея сотворения мира по воле некоего единственного «высшего существа» превосходит интеллект и сознание первобытных людей, и потому не может быть ничем иным, кроме как Божественным Откровением.

Таким образом, Шмидт достаточно аргументировано обосновал одну из ключевых идей монотеизма – сотворение мира Единым Творцом - как универсальную для всех культур. Это важно для разработки идеи о монотеизме как стержне человеческой истории, но отнюдь не достаточно.

Но об этом – позднее.

Валерий Емельянов,
ИАЦ «Время и мир»,
для «Портала-Credo.Ru»